Название: Разрушение
Автор: Naive.Madman
Бета: в этой части отсутствует
Пейринг: Имс/Артур
Жанр: психология, драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Изнасилование, обсценная лексика
Дисклаймер: отказ от прав
Статус: в процессе написания
Размещение: только с разрешения
Размер: миди
Саммари: разбушевавшееся воображение хуже дикого зверя. Оно может закинуть человека в чарующие дебри ужаса, бесконечные лабиринты которого сводят с ума, или отдать в полноправное владение смерти, поглощающей и умерщвляющей человеческую плоть. А, может быть, оно толкнёт его в удушающие и терзающие душу объятия врага?
Примечания: идея фанфика пришла из строк, написанных в "Манифесте сюрреализма" Бретона: "Быть может, ныне воображение готово вернуть себе свои права".
читать дальше Лучи утреннего солнца пробивались через просветы сбившихся жалюзи, и Артур зажмурил глаза от непривычной яркости. Ещё толком не проснувшись, он с удовольствием потянулся, и тут же уткнулся руками в мягкое изголовье дивана. На его кровати такого точно не было – в голове мужчины медленно заворошились подозрения, и он разомкнул слипшиеся ото сна веки. Над его головой белел офисный потолок. Артур приподнялся с дивана и сдавленно охнул от охватившей его в районе паха боли. Все сомнения отпали – события, полустёртые дымкой блаженной неги, начали выплывать из памяти, словно неясная человеческая тень из густого тумана. Воспоминания о предыдущем вечере нахлынули на него и затопили, и Артур со стоном опустился на помятое, испачканное покрывало. Только сейчас он осознал, что сперма Имса, так же, как и его собственная, засыхала на его теле – на бёдрах, в ямке пупка и между ягодицами, где все мышцы изнывали от неприятной, тянущей боли, заставляя Артура сжиматься и сдвигать колени со стыда. Чувство, что им грязно воспользовались, не хотело покидать его. Имс ушёл рано утром, и Артур не пытался задержать его, хотя, когда дверь за мужчиной захлопнулась, внутри у него всё сжалось, а разочарование погребло под себя мощным потоком. Артур сам не понимал, откуда оно взялось. Он не знал, было ли это чувство проявлением стокгольмского синдрома, или оно исходило от сердца. Он не мог подобрать логических оправданий к поступку Имса, не пытался обосновать его действий и тем более простить их. Но необъяснимое чувство продолжало разъедать его изнутри, и Артур не мог подобрать ему аналогий из внешнего мира – оно не являлось, ни скрытой симпатией к насильнику, ни сопереживанием к его чувствам, ни чем-либо ещё. Но оно было, и, возможно, смешивало в себе всё вышеперечисленное по маленьким кусочкам.
Да. Что-то, определённо, было.
Двумя часами ранее:
Артур разъярённо наблюдал за тем, как Имс вытирал член о белоснежную шёлковую рубашку из коллекции woolrich woolen mills, с тонкими серыми полосками на воротнике. Артур прекрасно знал о вышитой на внутренней стороне фирменной гравировке, а так же о тёмно бордовом галстуке с мелким геометрическим рисунком, уголок которого торчал из под рукава. И, разумеется, Артур знал о стоимости всего этого – 700 долларов, не включая доставку. В конце концов, это была его рубашка, сейчас безнадёжно испорченная и грязная, как и он сам. Имс, должно быть, почувствовал его яростный взгляд – сначала он замер, а потом медленно повернулся лицом к Артуру. Уже открыл рот, что бы спросить, но вовремя проследил за его глазами, и, спохватившись, отбросил рубашку в сторону.
- Прости, пупсик, - его голос звучал виновато, а сам он выглядел, как нашкодивший котёнок, случайно опрокинувший со стола хрустальный сервиз. Артур скрипнул зубами. Он не считал, что испачканная рубашка может повлиять на что-то, но сейчас она определённо являлась последней каплей. Со злостью мужчина швырнул в Имса первый попавшийся под руку предмет. Предметом оказался наполовину опустошённый девятипатронный магазин Desert Eagle, который Имс неосмотрительно оставил на краю стола. Увернувшись от него с ловкостью кошки, он оборонительно закрылся руками.
- Не злись, дорогуша, мы её отстираем, - Имс проскользил взглядом по блеклому разводу спермы, растекающемуся на ткани, - А пока можешь одеть мою, - его губы растянула улыбка, он игриво подмигнул застывшему от возмущения Артуру и начал стягивать с себя собственную рубашку. Спустя секунду, на колени черноволосого мужчины приземлилась яркая ткань. Он с отвращением подцепил её пальцами, рассматривая кричащую порнографию цвета, в котором яркие оттенки красного плавно перетекали в коричневый, а после него во все остальные цвета радуги, создавая причудливый иррациональный рисунок, напоминающий красочное буйство абстрактного экспрессионизма. После недолгих размышлений Артур бросил её в лицо Имса. Тот поймал её на лету и промолчал, спокойно надевая назад. В течение нескольких минут, пока Имс затягивал ремень на своих брюках, никто из них не произнёс ни слова. Артур лежал в прострации. Он был зол, но это чувство отходило на второй план. Ощущением, захватившим его всецело, являлось опустошение, которое парализовало его мозг и обездвижило тело. Ему не хотелось ни о чём думать. Хотелось забыть всё, что было, и заснуть очень надолго - раствориться в неге наркотических сновидений. Артур глубоко вздохнул и прикрыл глаза - усталость слепляла ему веки. Шорохи, исходившие от Имса, затихли. Внезапно горячая рука накрыла его лоб, и Артур удивлённо распахнул глаза. Прикосновение было нежным, почти материнским, и выражение лица мужчины, заботливо гладившего его по волосам, удивляло заботой, плескавшейся в нём. Артур замер, но спустя мгновение отбросил руку. Злость, поселившаяся внутри него, затрепыхалась, как бабочка, угодившая в ловушку коллекционера, словно бы готовясь выйти наружу, но уже через несколько секунд утихла, оставив после себя только лёгкое раздражение. Лень было даже злиться – апатия охватила всё его тело. Имс внимательно наблюдал за переменами в его настроении, отмечая про себя приступ гнева, угасший так же быстро, как и вспыхнувший.
- Мне остаться или уйти, Артур? – от такого вопроса тот чуть не поперхнулся, настолько абсурдным он ему показался. Сквозь завесу раздражения, Артур пробормотал: - Проваливай, - и повернулся к нему спиной. Разве может здесь быть ещё какие-то варианты, кроме этого?
- Смотри, чтобы тебя здесь не обнаружили в таком виде, - краем сознания Артур почувствовал, как Имс накинул на него что-то тёплое, и приоткрыл один глаз. Предметом оказался здоровенный шерстяной пиджак, до сих пор хранивший тепло человеческого тела, теперь приятно согревающее Артура в прохладу утра. Мужчина вздохнул, учуяв исходящий от него тонкий запах одеколона. Он еде удержал себя от необдуманного желания укутаться под пиджак с головой, поджав под себя колени и уткнувшись в них носом. Вместо этого он злобно зыркнул на Имса через плечо, не в силах сказать что-нибудь. Но кидать его в лицо мужчины не стал – то ли оттого, что он хоть как-то прикрывал его наготу, то ли оттого, что обдавал его промерзшее тело жаром. Имс довольно улыбнулся, и тут же Артуру захотелось наброситься на него с тяжёлым молотком в руках. Словно почувствовал его желание, Имс перестал откладывать свой уход и ретировался за дверь. И снова желания Артура поменялись – теперь ему хотелось его окликнуть. Не потому что он хотел видеть конкретно его, но потому, что оставаться здесь одному было невыносимо – захлёстывало острое ощущение собственной никчёмности. Артур приподнялся над диваном и просунул дрожащие руки в рукава пиджака. На него напирали воспоминания, унижающие и болезненные, заставляющие щёки краснеть, а душу – ныть от нанесённой обиды. Фрагменты вчерашнего вечера вновь и вновь вспыхивали перед его глазами, по кусочкам воссоединяя разбитое сердце и разрушая его заново. В бессилии Артур закрыл глаза руками. Через несколько минут его разум уже одолел поверхностный, беспокойный сон, не имевший ничего общего с той тяжёлой негой забытия, что наступила сразу после секса.
Имс был далеко.
Настроив Пасив, Артур воткнул в вену иглу и окунулся в кресло. Комната быстро стянулась перед глазами, окуная его в мутный и эфемерный мир. Перед ним вновь оказалась вчерашняя картина: пустынная улица, высокие здания и мерцающий свет солнца, опаляющего своим жаром его кожу. Артур почувствовал внезапное спокойствие, словно он очутился в самом укромном уголке земли, где никто не смог бы найти его и потревожить. В его сновидениях царила безмятежность, Артуру всё больше и больше нравилось бывать в них, растворяясь в блаженной тишине и абсорбируясь от реальности. Он закрыл глаза и лёг прямо на тротуар, его рубашка намокла, но он не двигался с места, зная, что ощущение ложное. В который раз он удивился невообразимой точности деталей: под его спиной обездвижено лежала шершавая поверхность асфальта, мельчайшие песчинки камней на которой отпечатывались на его коже, царапая её и приминая. Он ощущал сырость смоченного под дождём тротуара, чувствовал, как влага медленно пропитывает лёгкие ткани его одежды. Благодаря слабому ветру в его волосах перемешивались крупинки песка, а на лицо падали поржавевшие листья с аккуратных придорожных деревьев.. Всё в этом мире, начиная от бесконечного лабиринта улиц и заканчивая прозрачными каплями росы, скопившимися на концах травы, было идеально продумано и воссоздано в реальность. Это был прекрасный мир и с каждой секундой сердце Артура наполнялось теплотой, которая струилась по его венам, вселяя стойкое ощущение надёжности. Мужчина расслабился, отдаваясь в руки собственного разума, и тревога, кружившая вокруг него всё это время, наконец-то разжала свои тиски. Освободившийся от волнений и заполненный тягучим и крепким, словно жжёная резина, чувством покоя, которое топило в своём вязком месиве тревожное смятение его души, Артур смог открыть для себя новое ощущение жизни. Биение его сердца стало трепещущим. Внезапно он ощутил навязчивое желание очутиться на самом пике одного из недосягаемых небоскрёбов, покорить его непреодолимую вершину и встретиться лицом к лицу с гладкой высью чарующего неба, ощутить под своими ладонями перистые тела облаков. Артур нередко залезал на покрытые шершавой поверхностью рубероида крыши зданий наяву и во сне, следуя по пятам за объектами слежки или спасаясь от докучливых проекций, неотступно гнавшихся за нарушителями хрупкого баланса сновидений; но каждый раз мимолётная красота неба, которая так притягивала его сейчас, ускользала от его сознания, не позволяя остановиться и насладиться прелестью красочной панорамы. Сейчас он жалел, что будучи профессионалом, чей зоркий взгляд замечал точнейшие детали в облике своего клиента, он начисто упустил из вида безмолвную, поражающую воображение красоту, которая всё это время находилась так близко к нему, готовая в любой момент принять его и подарить яркую радость от созерцания бескрайних простор небосвода. Воображение Артура начало наполняться красками, которые искрились светом и солнечными бликами, переливаясь в его голове и вселяя трепет в самое сердце его души. Частью сознания Артур понимал, что этот покой, чередующийся с лёгкой эйфорией, был скорее наркотическим, чем естественным. В глубине души он знал, что это тёплое болото, засасывающее внутрь себя его тоску - лишь призрачный паллиатив*, который заглушает его боль на время сна, а после него - усиливает в несколько раз, компенсируя мнимые минуты спокойствия. Также он принимал то нездоровое воодушевление, которое заставляло его думать о грязном пасмурном небе, как о вершине Олимпа, внутри которого совершаются удивительные празднества богов; но он не мог противостоят этому чувству. Он хотел забыться, и томная воронка дурманящего чувства как ничто более помогала ему достигнуть этой цели. Он тонул в её липкой, обволакивающей неге вместе со своими страхами и заботами. И было хорошо. До тех пор, пока знакомая тень не опустилась на его лицо.
Прежде чем Артур успел раскрыть глаза, мягкий баритон наставительно оповестил его:
- Опасно просто так лежать здесь, - зелёные глаза цепко осмотрели его распластанную по земле фигуру и вспыхнули, остановившись на неподвижных зрачках. Хорошее настроение немедленно покинуло Артура. Если бы его эмоции были материальны, он бы увидел, как всё его скупое недолговечное счастье - мягкокрылая птица - вспорхнуло и улетело восвояси.
- Зачем ты вернулся, Имс? - тень здоровяка всё ещё падала на его лицо, и в этом лишённом света пространстве каряя радужка Артура потемнела настолько, что почти слилась со зрачком.
- А я никуда отсюда и не уходил,- появившаяся улыбка слегка размыла полные очертания его губ, - Я ждал тебя здесь,- ехидный вопрос почти сорвался с языка черноволосого мужчины, но, в последний момент, он оставил свою мысль невысказанной. Ему не хотелось расспрашивать Имса о том, каким образом он всё время находился здесь. Он знал, что это ложь. Он знал, что Имс забавляется с ним, как охотник, слишком долго выслеживающий редкую добычу, которая, наконец, попала в поле его зрения. Он не вышибает ей мозги одним выстрелом, а медленно кружит вокруг неё, загоняя в тупик. Стреляет мимо, чтобы понаблюдать, как животное, испуганное пронёсшейся в дюйме от его морды пулей, срывается вперёд, забывая, что тропинка, по которой он несётся, ведёт не к спасению, а к гибели. Возможно, он будет наслаждаться видом медленно оседающего в болоте силуэта и стрельнёт ему в лапу, чтобы увидеть, как вымученная дичь, вздрагивает от удара, инстинктивно прижимается вниз, туда, где по его представлению должна быть земля, но на месте которой нет ничего твёрдого, и лишь вязкое, сосущее марево, не имеющее под собой дна, заглатывает зверя в глубину. Когда жижа почти полностью проглотит этот лакомый кусок, охотник опомнится и сможет вытащить зверя, озлобленно вытирая руки, испачканные грязной, слипшейся шерстью, о плотную ткань штанов, и, возможно, что животное с испуганно влажными глазами ещё будет дышать. О, какая тогда будет радость!
- Оставь меня в покое, Имс - несмотря на возникшие в голове ассоциации, тон Артура был скорее уставшим, чем злым. Но, естественно, его слова - пустые, ничего не значащие для Имса звуки, были бесчестно проигнорированы искрящимися, полными решимости, глазами - и, словно бесследно канули в воду, в зыбь зелёных зрачков, не оставив после себя даже ряби. Для Имса они были не более, чем комариным писком.
- Не могу, - ему показалось, или он в самом деле, сказал это с долей сожаления? - Здесь я часть тебя - Артур непонимающе уставился на него, но мужчина не дал никаких пояснений к своим словам. Они так и остались молчать: лежащий на земле Артур, чувствующий возрастающее ощущение дискомфорта от внезапной тишины, и Имс, возвышающийся над ним горой - с ореолом солнечного света, опоясывающим его очертания - и смотрящий куда-то вдаль, уже не на Артура. Лучи жидкого светила просачивались сквозь прорехи громоздкого силуэта, придавая имитатору сходство с несуществующим в реальном мире фантомом, и струились вниз, на бледную кожу сновидца. Он не выдержал первым:
- Почему ты сказал, что здесь опасно? - услышав его вопрос, Имс перестал таращиться на горизонт, и, посмотрев на Артура, чуть сдвинул голову, позволяя слепящему свету скользнуть на лицо сновидца. Тот зажмурил один глаз, вторым не переставая наблюдать за Имсом. Во взгляде последнего читалось разочарование, словно он очень долго пытался объяснить трёхлетнему ребёнку элементарную вещь, но тот никак не хотел понимать её.
- Опасно находиться в недре работающего разума, Артур. Ты словно попадаешь на завод по производству тяжёлой техники, и у тебя при себе нет ни каски, ни инструкции по безопасности. А исполинские машины вокруг тебя не перестают истошно работать - их гул эхом отталкивается от стен и обрушается на тебя лавиной звуков. Вокруг нет ни тени живой души, и только зверская техника, чьи механизмы тебе незнакомы, издаёт зычные, яростные вопли.
- Ты забываешь, что это мой собственный завод, Имс
- Ты только владеешь им, но не умеешь пользоваться. Что ты сделаешь, если одна деталь выйдет из под контроля, а вслед за ней - вся твоя несуществующая фабрика? Ты окажешься под лавиной механизмов, и никто не сможет вытащить тебя оттуда - имитатор казался на удивление серьёзным, и Артур не нашёлся, что сказать в ответ. Выдержав ещё одну небольшую паузу (как же непривычно было ощущать их с Имсом), он вздохнул:
- Мне кажется, наша игра в метафоры заходит слишком далеко.
В ответ он услышал обречённый отклик:
- Почему ты воспринимаешь это, как игру? - мужчина смотрел на него с укрором, и Артур почувствовал раздражение:
- А ты предлагаешь воспринимать твою брехню всерьёз? - его карие глаза вспыхнули, - Принять, как данность, все твои странные аллегории и начать опасаться собственного разума? Или что ты мне предлагаешь сделать?
Имс встряхнул головой, словно отмахиваясь от посторонних мыслей:
- Не опасаться, Артур, - его мягкий, на удивление завораживающий тон гипнотизировал, как будто он был факиром, усыпляющим змею звуками своего голоса, - Просто прислушаться, - мужчина выплюнул изо рта травинку, которую увлечённо жевал последние несколько минут, и развернулся, чтобы уйти. Артур чувствовал, что они оба остались неудовлетворенны этим разговором.
- Ирвин и Юсуф будут в штабе через несколько минут - на прощание обронил имитатор, - Тебе лучше перестать здесь прохлаждаться и поторопиться. Насколько я помню, ты не убрал за собой диван.
Проводник вскипел:
- За собой?! Говоришь так, как будто я дрочил там всю минувшую ночь.
Имс пожелал оставить эту реплику без ответа, и Артур остался лежать на земле, запрокинув голову назад и наблюдая вслед уплывающей фигуре.
- Знаешь, Имс, иногда мне кажется, что в моих снах ты становишься абсолютно другим человеком - он произнёс это не так громко, и, скорее, для самого себя, чем для уходящего мужчины, но тот всё равно услышал. Плечи имитатора не дрогнули, но каким-то седьмым чувством Артур понял, что на его лице расплылась ухмылка. Он поёжился.
Примечания:
Паллиатив* - лекарство, временно облегчающее, но не излечивающее болезнь. Второе значение слова - решение, временно обеспечивающее выход из затруднительного положения, полумера.
Продолжение к этой части будет публиковаться в комментариях
Автор: Naive.Madman
Бета: в этой части отсутствует
Пейринг: Имс/Артур
Жанр: психология, драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Изнасилование, обсценная лексика
Дисклаймер: отказ от прав
Статус: в процессе написания
Размещение: только с разрешения
Размер: миди
Саммари: разбушевавшееся воображение хуже дикого зверя. Оно может закинуть человека в чарующие дебри ужаса, бесконечные лабиринты которого сводят с ума, или отдать в полноправное владение смерти, поглощающей и умерщвляющей человеческую плоть. А, может быть, оно толкнёт его в удушающие и терзающие душу объятия врага?
Примечания: идея фанфика пришла из строк, написанных в "Манифесте сюрреализма" Бретона: "Быть может, ныне воображение готово вернуть себе свои права".
читать дальше Лучи утреннего солнца пробивались через просветы сбившихся жалюзи, и Артур зажмурил глаза от непривычной яркости. Ещё толком не проснувшись, он с удовольствием потянулся, и тут же уткнулся руками в мягкое изголовье дивана. На его кровати такого точно не было – в голове мужчины медленно заворошились подозрения, и он разомкнул слипшиеся ото сна веки. Над его головой белел офисный потолок. Артур приподнялся с дивана и сдавленно охнул от охватившей его в районе паха боли. Все сомнения отпали – события, полустёртые дымкой блаженной неги, начали выплывать из памяти, словно неясная человеческая тень из густого тумана. Воспоминания о предыдущем вечере нахлынули на него и затопили, и Артур со стоном опустился на помятое, испачканное покрывало. Только сейчас он осознал, что сперма Имса, так же, как и его собственная, засыхала на его теле – на бёдрах, в ямке пупка и между ягодицами, где все мышцы изнывали от неприятной, тянущей боли, заставляя Артура сжиматься и сдвигать колени со стыда. Чувство, что им грязно воспользовались, не хотело покидать его. Имс ушёл рано утром, и Артур не пытался задержать его, хотя, когда дверь за мужчиной захлопнулась, внутри у него всё сжалось, а разочарование погребло под себя мощным потоком. Артур сам не понимал, откуда оно взялось. Он не знал, было ли это чувство проявлением стокгольмского синдрома, или оно исходило от сердца. Он не мог подобрать логических оправданий к поступку Имса, не пытался обосновать его действий и тем более простить их. Но необъяснимое чувство продолжало разъедать его изнутри, и Артур не мог подобрать ему аналогий из внешнего мира – оно не являлось, ни скрытой симпатией к насильнику, ни сопереживанием к его чувствам, ни чем-либо ещё. Но оно было, и, возможно, смешивало в себе всё вышеперечисленное по маленьким кусочкам.
Да. Что-то, определённо, было.
Двумя часами ранее:
Артур разъярённо наблюдал за тем, как Имс вытирал член о белоснежную шёлковую рубашку из коллекции woolrich woolen mills, с тонкими серыми полосками на воротнике. Артур прекрасно знал о вышитой на внутренней стороне фирменной гравировке, а так же о тёмно бордовом галстуке с мелким геометрическим рисунком, уголок которого торчал из под рукава. И, разумеется, Артур знал о стоимости всего этого – 700 долларов, не включая доставку. В конце концов, это была его рубашка, сейчас безнадёжно испорченная и грязная, как и он сам. Имс, должно быть, почувствовал его яростный взгляд – сначала он замер, а потом медленно повернулся лицом к Артуру. Уже открыл рот, что бы спросить, но вовремя проследил за его глазами, и, спохватившись, отбросил рубашку в сторону.
- Прости, пупсик, - его голос звучал виновато, а сам он выглядел, как нашкодивший котёнок, случайно опрокинувший со стола хрустальный сервиз. Артур скрипнул зубами. Он не считал, что испачканная рубашка может повлиять на что-то, но сейчас она определённо являлась последней каплей. Со злостью мужчина швырнул в Имса первый попавшийся под руку предмет. Предметом оказался наполовину опустошённый девятипатронный магазин Desert Eagle, который Имс неосмотрительно оставил на краю стола. Увернувшись от него с ловкостью кошки, он оборонительно закрылся руками.
- Не злись, дорогуша, мы её отстираем, - Имс проскользил взглядом по блеклому разводу спермы, растекающемуся на ткани, - А пока можешь одеть мою, - его губы растянула улыбка, он игриво подмигнул застывшему от возмущения Артуру и начал стягивать с себя собственную рубашку. Спустя секунду, на колени черноволосого мужчины приземлилась яркая ткань. Он с отвращением подцепил её пальцами, рассматривая кричащую порнографию цвета, в котором яркие оттенки красного плавно перетекали в коричневый, а после него во все остальные цвета радуги, создавая причудливый иррациональный рисунок, напоминающий красочное буйство абстрактного экспрессионизма. После недолгих размышлений Артур бросил её в лицо Имса. Тот поймал её на лету и промолчал, спокойно надевая назад. В течение нескольких минут, пока Имс затягивал ремень на своих брюках, никто из них не произнёс ни слова. Артур лежал в прострации. Он был зол, но это чувство отходило на второй план. Ощущением, захватившим его всецело, являлось опустошение, которое парализовало его мозг и обездвижило тело. Ему не хотелось ни о чём думать. Хотелось забыть всё, что было, и заснуть очень надолго - раствориться в неге наркотических сновидений. Артур глубоко вздохнул и прикрыл глаза - усталость слепляла ему веки. Шорохи, исходившие от Имса, затихли. Внезапно горячая рука накрыла его лоб, и Артур удивлённо распахнул глаза. Прикосновение было нежным, почти материнским, и выражение лица мужчины, заботливо гладившего его по волосам, удивляло заботой, плескавшейся в нём. Артур замер, но спустя мгновение отбросил руку. Злость, поселившаяся внутри него, затрепыхалась, как бабочка, угодившая в ловушку коллекционера, словно бы готовясь выйти наружу, но уже через несколько секунд утихла, оставив после себя только лёгкое раздражение. Лень было даже злиться – апатия охватила всё его тело. Имс внимательно наблюдал за переменами в его настроении, отмечая про себя приступ гнева, угасший так же быстро, как и вспыхнувший.
- Мне остаться или уйти, Артур? – от такого вопроса тот чуть не поперхнулся, настолько абсурдным он ему показался. Сквозь завесу раздражения, Артур пробормотал: - Проваливай, - и повернулся к нему спиной. Разве может здесь быть ещё какие-то варианты, кроме этого?
- Смотри, чтобы тебя здесь не обнаружили в таком виде, - краем сознания Артур почувствовал, как Имс накинул на него что-то тёплое, и приоткрыл один глаз. Предметом оказался здоровенный шерстяной пиджак, до сих пор хранивший тепло человеческого тела, теперь приятно согревающее Артура в прохладу утра. Мужчина вздохнул, учуяв исходящий от него тонкий запах одеколона. Он еде удержал себя от необдуманного желания укутаться под пиджак с головой, поджав под себя колени и уткнувшись в них носом. Вместо этого он злобно зыркнул на Имса через плечо, не в силах сказать что-нибудь. Но кидать его в лицо мужчины не стал – то ли оттого, что он хоть как-то прикрывал его наготу, то ли оттого, что обдавал его промерзшее тело жаром. Имс довольно улыбнулся, и тут же Артуру захотелось наброситься на него с тяжёлым молотком в руках. Словно почувствовал его желание, Имс перестал откладывать свой уход и ретировался за дверь. И снова желания Артура поменялись – теперь ему хотелось его окликнуть. Не потому что он хотел видеть конкретно его, но потому, что оставаться здесь одному было невыносимо – захлёстывало острое ощущение собственной никчёмности. Артур приподнялся над диваном и просунул дрожащие руки в рукава пиджака. На него напирали воспоминания, унижающие и болезненные, заставляющие щёки краснеть, а душу – ныть от нанесённой обиды. Фрагменты вчерашнего вечера вновь и вновь вспыхивали перед его глазами, по кусочкам воссоединяя разбитое сердце и разрушая его заново. В бессилии Артур закрыл глаза руками. Через несколько минут его разум уже одолел поверхностный, беспокойный сон, не имевший ничего общего с той тяжёлой негой забытия, что наступила сразу после секса.
Имс был далеко.
-
Настроив Пасив, Артур воткнул в вену иглу и окунулся в кресло. Комната быстро стянулась перед глазами, окуная его в мутный и эфемерный мир. Перед ним вновь оказалась вчерашняя картина: пустынная улица, высокие здания и мерцающий свет солнца, опаляющего своим жаром его кожу. Артур почувствовал внезапное спокойствие, словно он очутился в самом укромном уголке земли, где никто не смог бы найти его и потревожить. В его сновидениях царила безмятежность, Артуру всё больше и больше нравилось бывать в них, растворяясь в блаженной тишине и абсорбируясь от реальности. Он закрыл глаза и лёг прямо на тротуар, его рубашка намокла, но он не двигался с места, зная, что ощущение ложное. В который раз он удивился невообразимой точности деталей: под его спиной обездвижено лежала шершавая поверхность асфальта, мельчайшие песчинки камней на которой отпечатывались на его коже, царапая её и приминая. Он ощущал сырость смоченного под дождём тротуара, чувствовал, как влага медленно пропитывает лёгкие ткани его одежды. Благодаря слабому ветру в его волосах перемешивались крупинки песка, а на лицо падали поржавевшие листья с аккуратных придорожных деревьев.. Всё в этом мире, начиная от бесконечного лабиринта улиц и заканчивая прозрачными каплями росы, скопившимися на концах травы, было идеально продумано и воссоздано в реальность. Это был прекрасный мир и с каждой секундой сердце Артура наполнялось теплотой, которая струилась по его венам, вселяя стойкое ощущение надёжности. Мужчина расслабился, отдаваясь в руки собственного разума, и тревога, кружившая вокруг него всё это время, наконец-то разжала свои тиски. Освободившийся от волнений и заполненный тягучим и крепким, словно жжёная резина, чувством покоя, которое топило в своём вязком месиве тревожное смятение его души, Артур смог открыть для себя новое ощущение жизни. Биение его сердца стало трепещущим. Внезапно он ощутил навязчивое желание очутиться на самом пике одного из недосягаемых небоскрёбов, покорить его непреодолимую вершину и встретиться лицом к лицу с гладкой высью чарующего неба, ощутить под своими ладонями перистые тела облаков. Артур нередко залезал на покрытые шершавой поверхностью рубероида крыши зданий наяву и во сне, следуя по пятам за объектами слежки или спасаясь от докучливых проекций, неотступно гнавшихся за нарушителями хрупкого баланса сновидений; но каждый раз мимолётная красота неба, которая так притягивала его сейчас, ускользала от его сознания, не позволяя остановиться и насладиться прелестью красочной панорамы. Сейчас он жалел, что будучи профессионалом, чей зоркий взгляд замечал точнейшие детали в облике своего клиента, он начисто упустил из вида безмолвную, поражающую воображение красоту, которая всё это время находилась так близко к нему, готовая в любой момент принять его и подарить яркую радость от созерцания бескрайних простор небосвода. Воображение Артура начало наполняться красками, которые искрились светом и солнечными бликами, переливаясь в его голове и вселяя трепет в самое сердце его души. Частью сознания Артур понимал, что этот покой, чередующийся с лёгкой эйфорией, был скорее наркотическим, чем естественным. В глубине души он знал, что это тёплое болото, засасывающее внутрь себя его тоску - лишь призрачный паллиатив*, который заглушает его боль на время сна, а после него - усиливает в несколько раз, компенсируя мнимые минуты спокойствия. Также он принимал то нездоровое воодушевление, которое заставляло его думать о грязном пасмурном небе, как о вершине Олимпа, внутри которого совершаются удивительные празднества богов; но он не мог противостоят этому чувству. Он хотел забыться, и томная воронка дурманящего чувства как ничто более помогала ему достигнуть этой цели. Он тонул в её липкой, обволакивающей неге вместе со своими страхами и заботами. И было хорошо. До тех пор, пока знакомая тень не опустилась на его лицо.
Прежде чем Артур успел раскрыть глаза, мягкий баритон наставительно оповестил его:
- Опасно просто так лежать здесь, - зелёные глаза цепко осмотрели его распластанную по земле фигуру и вспыхнули, остановившись на неподвижных зрачках. Хорошее настроение немедленно покинуло Артура. Если бы его эмоции были материальны, он бы увидел, как всё его скупое недолговечное счастье - мягкокрылая птица - вспорхнуло и улетело восвояси.
- Зачем ты вернулся, Имс? - тень здоровяка всё ещё падала на его лицо, и в этом лишённом света пространстве каряя радужка Артура потемнела настолько, что почти слилась со зрачком.
- А я никуда отсюда и не уходил,- появившаяся улыбка слегка размыла полные очертания его губ, - Я ждал тебя здесь,- ехидный вопрос почти сорвался с языка черноволосого мужчины, но, в последний момент, он оставил свою мысль невысказанной. Ему не хотелось расспрашивать Имса о том, каким образом он всё время находился здесь. Он знал, что это ложь. Он знал, что Имс забавляется с ним, как охотник, слишком долго выслеживающий редкую добычу, которая, наконец, попала в поле его зрения. Он не вышибает ей мозги одним выстрелом, а медленно кружит вокруг неё, загоняя в тупик. Стреляет мимо, чтобы понаблюдать, как животное, испуганное пронёсшейся в дюйме от его морды пулей, срывается вперёд, забывая, что тропинка, по которой он несётся, ведёт не к спасению, а к гибели. Возможно, он будет наслаждаться видом медленно оседающего в болоте силуэта и стрельнёт ему в лапу, чтобы увидеть, как вымученная дичь, вздрагивает от удара, инстинктивно прижимается вниз, туда, где по его представлению должна быть земля, но на месте которой нет ничего твёрдого, и лишь вязкое, сосущее марево, не имеющее под собой дна, заглатывает зверя в глубину. Когда жижа почти полностью проглотит этот лакомый кусок, охотник опомнится и сможет вытащить зверя, озлобленно вытирая руки, испачканные грязной, слипшейся шерстью, о плотную ткань штанов, и, возможно, что животное с испуганно влажными глазами ещё будет дышать. О, какая тогда будет радость!
- Оставь меня в покое, Имс - несмотря на возникшие в голове ассоциации, тон Артура был скорее уставшим, чем злым. Но, естественно, его слова - пустые, ничего не значащие для Имса звуки, были бесчестно проигнорированы искрящимися, полными решимости, глазами - и, словно бесследно канули в воду, в зыбь зелёных зрачков, не оставив после себя даже ряби. Для Имса они были не более, чем комариным писком.
- Не могу, - ему показалось, или он в самом деле, сказал это с долей сожаления? - Здесь я часть тебя - Артур непонимающе уставился на него, но мужчина не дал никаких пояснений к своим словам. Они так и остались молчать: лежащий на земле Артур, чувствующий возрастающее ощущение дискомфорта от внезапной тишины, и Имс, возвышающийся над ним горой - с ореолом солнечного света, опоясывающим его очертания - и смотрящий куда-то вдаль, уже не на Артура. Лучи жидкого светила просачивались сквозь прорехи громоздкого силуэта, придавая имитатору сходство с несуществующим в реальном мире фантомом, и струились вниз, на бледную кожу сновидца. Он не выдержал первым:
- Почему ты сказал, что здесь опасно? - услышав его вопрос, Имс перестал таращиться на горизонт, и, посмотрев на Артура, чуть сдвинул голову, позволяя слепящему свету скользнуть на лицо сновидца. Тот зажмурил один глаз, вторым не переставая наблюдать за Имсом. Во взгляде последнего читалось разочарование, словно он очень долго пытался объяснить трёхлетнему ребёнку элементарную вещь, но тот никак не хотел понимать её.
- Опасно находиться в недре работающего разума, Артур. Ты словно попадаешь на завод по производству тяжёлой техники, и у тебя при себе нет ни каски, ни инструкции по безопасности. А исполинские машины вокруг тебя не перестают истошно работать - их гул эхом отталкивается от стен и обрушается на тебя лавиной звуков. Вокруг нет ни тени живой души, и только зверская техника, чьи механизмы тебе незнакомы, издаёт зычные, яростные вопли.
- Ты забываешь, что это мой собственный завод, Имс
- Ты только владеешь им, но не умеешь пользоваться. Что ты сделаешь, если одна деталь выйдет из под контроля, а вслед за ней - вся твоя несуществующая фабрика? Ты окажешься под лавиной механизмов, и никто не сможет вытащить тебя оттуда - имитатор казался на удивление серьёзным, и Артур не нашёлся, что сказать в ответ. Выдержав ещё одну небольшую паузу (как же непривычно было ощущать их с Имсом), он вздохнул:
- Мне кажется, наша игра в метафоры заходит слишком далеко.
В ответ он услышал обречённый отклик:
- Почему ты воспринимаешь это, как игру? - мужчина смотрел на него с укрором, и Артур почувствовал раздражение:
- А ты предлагаешь воспринимать твою брехню всерьёз? - его карие глаза вспыхнули, - Принять, как данность, все твои странные аллегории и начать опасаться собственного разума? Или что ты мне предлагаешь сделать?
Имс встряхнул головой, словно отмахиваясь от посторонних мыслей:
- Не опасаться, Артур, - его мягкий, на удивление завораживающий тон гипнотизировал, как будто он был факиром, усыпляющим змею звуками своего голоса, - Просто прислушаться, - мужчина выплюнул изо рта травинку, которую увлечённо жевал последние несколько минут, и развернулся, чтобы уйти. Артур чувствовал, что они оба остались неудовлетворенны этим разговором.
- Ирвин и Юсуф будут в штабе через несколько минут - на прощание обронил имитатор, - Тебе лучше перестать здесь прохлаждаться и поторопиться. Насколько я помню, ты не убрал за собой диван.
Проводник вскипел:
- За собой?! Говоришь так, как будто я дрочил там всю минувшую ночь.
Имс пожелал оставить эту реплику без ответа, и Артур остался лежать на земле, запрокинув голову назад и наблюдая вслед уплывающей фигуре.
- Знаешь, Имс, иногда мне кажется, что в моих снах ты становишься абсолютно другим человеком - он произнёс это не так громко, и, скорее, для самого себя, чем для уходящего мужчины, но тот всё равно услышал. Плечи имитатора не дрогнули, но каким-то седьмым чувством Артур понял, что на его лице расплылась ухмылка. Он поёжился.
Примечания:
Паллиатив* - лекарство, временно облегчающее, но не излечивающее болезнь. Второе значение слова - решение, временно обеспечивающее выход из затруднительного положения, полумера.
Продолжение к этой части будет публиковаться в комментариях
@темы: собственное, фанфикшн
-
-
26.06.2013 в 15:30-
-
29.04.2019 в 12:59