Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Начала читать Ирвина Уэлша. Ожидаемого удовольствия не получила.
Зато "Бойцовский клуб" произвёл неизгладимое впечатление.

"Я хотел вдыхать дым пожарищ"

Эта фраза меня вдохновляет, а сцена с избиением ангелочка вообще приводит в фурор. Выучила её практически наизусть.

сцена

Я хотел разрушить всю красоту в мире. Сжечь леса Амазонки. Пробить хлорфтороуглеводородами озоновый слой насквозь. Открыть сливные баки на всех танкерах мира и сбить заглушки со всех нефтяных скважин на континентальном шельфе. Я хотел убить всю рыбу, которую не в силах съесть и изгадить пляжи Франции, которых никогда не увижу.
Я хотел, что бы весь мир дошёл вместе со мной до точки.
Избивая этого парнишу, я понимал, что мне хочется вышибить мозги каждой панде, которая не желает размножаться ради спасения своего вида и каждому киту или дельфину, который сложил лапки и выбросился на берег.
Не надо считать это вымиранием. Считайте это сокращением штатов.
Тысячи лет людишки трахались на этой планете, мусорили на ней и засирали ее, а теперь история требует, чтобы я подчищал за всеми и платил по их счетам. Плющил консервные жестянки, предварительно вымыв их дочиста. Отчитывался за каждую каплю
использованного моторного масла. И я должен заплатить за ядерные отходы и за емкости с горючим, зарытые в землю, и
за оползни, разрушающие подземные захоронения токсичных отходов, за все то, что
натворили предыдущие поколения.

Я держал голову ангелочка на одной руке, как младенца или футбольный мяч, а
костяшками второй молотил его лицо, молотил, пока губы у него не лопнули. А затем
добивал его локтем, пока он не рухнул бесформенной кучей на землю. Пока кожа у
него на скулах не почернела и не прилипла к костям черепа.
Я хотел вдыхать дым пожарищ.
Птицы и олени - никчемная роскошь, а хорошая рыба - это дохлая рыба.
Мне хотелось сжечь Лувр. Раскрошить молотком на мелкие кусочки греческую
коллекцию в Британском музее и подтереться Моной Лизой. Отныне этот мир
принадлежит мне.

Этот мир отныне принадлежит мне, и только мне. Древние давно в могилах.

©

@темы: книги

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сюрреалистическое...

У моего безумия тонкие персты,
Полупрозрачные, под кожей золотистой,
Они взмывают ввысь и жестом пианиста
Моё безумие вонзается в меня...

«Да! Мои глаза закрыты для вашего света. Я - зверь, я - негр. Но я могу быть спасен. А вы - поддельные негры, вы -маньяки, садисты, скупцы. Торговец, ты - негр; чиновник, ты - негр; военачальник, ты - негр; император, старая злая чесотка, ты - негр, ты выпил ликер, изготовленный на фабрике Сатаны»



«Начинаются галлюцинации. Внешние предметы принимают чудовищные очертания. Они являются вам в неведомых до сих пор формах. Затем они теряют постепенно свои формы и, наконец, проникают в ваше существо или, вернее, вы проникаете в них. Происходят самые странные превращения, самая необъяснимая путаница понятий. Звуки приобретают цвет, краски приобретают музыкальность. Музыкальные ноты превращаются в числа. С поразительной быстротой вы произведете удивительные математические вычисления по мере того, как музыкальная пьеса развивается внутри вас. Вы сидите и курите; вам кажется, что вы находитесь в трубке, и трубка курит вас, и вы выпускаете себя в виде синеватого дыма. При этом вы чувствуете себя прекрасно; вас занимает и беспокоит только один вопрос: что нужно предпринять, чтобы выйти из трубки?»



«Сюрреализм - это перекресток чарующих сновидений, алкоголя, табака, кокаина, морфина; но он еще и разрушитель цепей; мы не спим, мы не пьем, мы не курим, мы не нюхаем, мы не колемся - мы грезим; и быстрота ламповых игл вводит в наши мозги чудесную губку, очищенную от золота. О! Если бы кости раздулись, как дирижабли, мы бы увидели потемки Мертвого моря»



«Великое бессознательное, яркое и звонкое, вдохновляющее меня на единственно убедительные поступки, которые я склонен обосновать или обосновываю всегда, пусть оно и обладает неизменно всем тем, что принадлежит мне»



«Очищение личности может состояться лишь в состоянии безумия, притом безумия агрессивного и полного»



«Художники и писатели, которых я уважаю, хотели быть героями, бросить вызов судьбе своими жизнями и своим искусством... Судьба предначертана, написана... И если хочешь бросить вызов и изменить судьбу... режь слова. Заставь их сделать новый мир»



«Я не говорю тебе того, что ты не знаешь. Я не покажу тебе того, что ты уже не видел. Все, что я хочу сказать о «разрезках» должно звучать как крик отчаяния, пока ты не начнешь использовать это для себя. Ты не можешь мысленно резать, как и я не могу мысленно рисовать. Что бы ты ни делал в своей голове, это отражает заранее сложившийся, записанный образ мыслей. Режь, прогрызайся сквозь этот образ мыслей, сквозь все шаблоны мышления, если хочешь чего-то нового... Разрежь строки слов, чтобы услышать новый голос вне страницы...»



«И вот, наконец, бомба взорвалась. О небо! Я не присутствовала при оргазме всемогущего Люцифера, но уверена, что семя его не извергалось столь бурно и ликующе, не вскипала на его губах такая обильная пена, не скрипели так свирепо его зубы, и не были столь яростны и ужасны его проклятия в адрес всех богов»



Квинт Гораций Флакк о сюрреалистах:
«Как разумные люди боятся прилипчивой сыпи или желтухи, а то и лишенных Дианой рассудка, бегая дальше от них, - так все прочь от безумца-поэта! Только мальчишки, гоняясь за ним, неразумные, дразнят. Между тем как, надувшись, ревет он стихи и глазами водит вокруг, как в лесу птицелов, дроздов стерегущий. Если в то время он в ров упадет иль в колодец, и кличет: «Ай, помогите, граждане!» - никто не спасай стихотворца!»



Ничто так не возбуждает, как когда я вижу её в ванной, с глазами, полными шампуня.



«Он хочет лишать невинности спереди непременно девочек от трех до семи лет. Это он лишил невинности мадам Шамвиль в возрасте пяти лет. Он приказывает связать девочку, привязав ей руки к ногам, и лишает ее невинности, наседая на нее по-собачьи. Он хочет изнасиловать девочку двенадцати-тринадцати лет и лишает ее невинности, приставляя ей к груди пистолет. Он хочет возбудить хобот мужчины на щелке девственности; сперма служит ему смазкой; затем он имеет спереди девственницу, которую ему держат.Он хочет лишать невинности трех девочек подряд: одну – в колыбели, другую пяти лет и третью – семи. Он приказывает слуге лишать невинности у него на глазах девочку десяти-двенадцати лет; во время этой операции он касается только их задниц: теребит то ягодицы девственницы, то – зад слуги; он кончает на задницу слуги. Он насилует девственницу сразу после того, как другой мужчина лишил ее невинности у него на глазах; он хочет, чтобы все ее влагалище было залито спермой»



«Уверившись, как следует, в факте извержения, обласкали и перецеловали ребенка со всех сторон; каждый хотел получить маленькую порцию юной спермы, и так как показалось, что в его возрасте для начала шесть извержений не будет слишком много, к двум, которые он только что сделал, наши развратники заставили его присоединить каждый по одной, которые он им пролил в рот»



«Для благовония смешай мясо и мед и сгустки красного вина, затем добавишь масло Абрамелина и оливковое масло, а затем умягчи и сгладь обильной свежей кровью. Лунная кровь лучшая, Месячная: также и свежая кровь ребенка или капля небесной просфиры, потом кровь врагов, затем священника или верующих, кровь некоторого зверя, в последнюю очередь. Все это сожжешь: испечешь лепешки и будешь поедать их ради меня»



«Самый простой сюрреалистический акт состоит в том, чтобы, взяв в руки револьвер, выйти на улицу и наудачу, насколько это возможно, стрелять по толпе. И у кого ни разу не возникало желание покончить таким образом со всей этой ныне действующей мелкой системой унижения и оглупления, тот сам имеет четко обозначенное место в этой толпе, и живот его подставлен под дуло револьвера»



«Самое высшее считаю моменты служения духа и поэта, говор без слов, когда через рот бегут безумные слова, безумные ни умом, ни разумом непостигаемы»

@темы: сюрреализм

---

Кен Кизи. Над кукушкиным гнездом.

"Никогда не думал, что душевная болезнь придаёт субъекту некое могущество - могущество! Подумать только, неужели чем безумнее человек, тем он может быть могущественнее?" © Хардинг.

Нечего сказать даже, кроме того что книга полюбилась с первых прочитанных страниц. Восхитительная история.

В душе застыл образ главного героя, и эта жгучая и печальная его кончина.
Застыли образы и характеры душевнобольных, их история и освобождение. Не могу подобрать слов что бы описать всю атмосферу книги, всю её суть... Но это произведение заставило задуматься, и, несомненно, научило чему то важному. Можно принять и определить это как то, что
"Нужно смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума" ,
а можно найти другое, не менее важное, как то например, что нужно бороться до конца.
Знал ли Макмёрфи, о том что он не сможет одолеть этот комбинат? Знал ли то, что не сможет поднять пульт из цемента и стали, весом под 200 килограмм?

"Говорите, я не подниму эту плёвую машинку?"

Безусловно.

"И вдруг все перестают улюлюкать. Руки у него набухают, вены вздуваются под кожей. Он зажмурился и оскалил зубы. Голова у него откинута, сухожилия, как скрученные веревки, протянулись по напружиненной шее, через плечи и по рукам. Все тело дрожит от напряжения; он силится поднять то, чего поднять не может, и сам знает это, и все вокруг знают.
И все же в ту секунду, когда мы слышим, как хрустит цемент под нашими ногами, у нас мелькает в голове: а ведь поднимет, чего доброго."

Но если он и знал, что не может одолеть комбинат и нравственные порядки старшей сестры, он мог поклясться себе, что ранит их так глубоко, насколько хватит сил.
Его слова и смерть будут служить опорным толчком для всех больных, а синяки на шее медсестры будут напоминать о том, что был кто то единственный, невероятно смелый и сильный, у которого почти получилось.

"- Но я хотя бы попытался, - говорит он. - Черт возьми, на это по крайней мере меня хватило, так или нет? "




Он станет воспоминанием... Ослепительно ярким, но также ослепительно живым, даже после своей смерти.
Он навсегда останется тем, кого не забудут.

Он не разрушил годами построенный сестрой режим, но - пустил в нём трещину, которой вскоре предстоит превратится в огромную дыру.
Так будем благодарны ему за это?

И стиль написания в книге кстати прекрасный. Чёрт, как же хороши были эти слова, хотелось перечитывать снова и снова, смаковать цитаты, наслаждаться репликами.

Безумная книга.

@темы: книги

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра